Неакадемические заметки психоаналитика

 

 

Так думает россиянин

(Крымский вопрос)

 

Вопрос с Крымом для российского человека оказался столкновением реального жизненного опыта и абстрактной идеи о неведомых и непонятных правилах поведения. Людям кажется странным, что нельзя забрать то, что считаешь своим по праву, данному ощущением внутренней справедливости или то, что тебе тупо очень нравится, в ситуации, когда у тебя для этого есть достаточно сил, а у того, у кого хочешь отнять, их мало. Это надо быть просто дураком, чтобы не забрать. Так думает россиянин.

Разве не это произошло в 17 году? Разве не это произошло под видом ваучерного перераспределения благ в эпоху перестройки? Разве не это происходило в 90-е в виде бандитских отъемов и в нулевые в виде рейдерских захватов? Мы всегда жили по этим законам, и люди вообще не понимают - чего от них хотят, и чего к ним весь мир прицепился. У нас потому и право частной собственности такое хрупкое, что его укрепление осложнило бы естественную и органичную процедуру отъема. Нет никаких принципиальных границ - ни между людьми, ни между обществом и человеком – все определяется живым движением и балансом силы и власти. И если Запад чем-то недоволен, то это конечно от зависти, что сам не имеет такой возможности сделать то же самое, потому, что не так крут и смел. Так думает россиянин.

Россиянин уверен, что всякие международные нормы и правила существуют для внешних приличий, типа нашей Конституции, и никакого реального отношения к жизни не имеют. Рост материального благосостояния последнего десятилетия убедил нас в том, что для этого роста нужен только сам рост, а не какие-то там либеральные ценности и демократические институты. У нас же получилось достаточно хорошо жить и при этом симулировать демократию, значит и на Западе все именно так. Картина мира не потревожилась никаким новым опытом, кроме легкого косметического ремонта. Основы остались теми же. Те, кто считает иначе, воспринимаются или наивными мечтателями, оторванными от жизни, или агентами Запада, который завидует и плетет интриги. Так думает россиянин.

У меня есть друзья и знакомые, которые приветствовали присоединение Крыма и отмахивались от таких зануд как я, которые предупреждали, что это плохо кончится. Они не понимали, отчего это должно плохо кончиться, если внутри страны: и когда они и когда с ними – все кончалось хорошо. Ну, то есть как обычно. Когда ситуация развернулась таки не очень хорошо - развитие военного конфликта на Юго-Востоке Украины, а потом и санкции, то одна часть этих знакомых, отъехала в отрицалово, продолжая настаивать, что все нам нипочем, а другая, более адекватная, впала в тревогу и панику. Но и эти - адекватные, по-прежнему не могут понять – почему нельзя было забрать Крым и на этом остановиться? Они уверены, что этот вариант устроил бы всех, кроме Украины. Ну, а Украина должна понять – таковы правила реальной жизни, селяви так сказать. Так думает россиянин.

У экономических санкций помимо декларируемого Западом назначения, и помимо предполагаемых последствий, есть еще один, очень важный, возможно не очевидный даже для тех, кто их вводит смысл, что-то вроде побочного эффекта - сформировать новую ментальную связь, продемонстрировать в натуре россиянам, что материальное благосостояние есть обратная сторона либеральных ценностей и работающих демократических институтов. А если последние воспринимаются как абстракция, то материальные блага тоже превратятся в абстракцию и убегут от россиян как «сапоги за утюгами» от неумытого мальчика из стишка про Мойдодыр. В этом стишке описан способ вернуть все обратно. Надо подружиться с «Мойдодыром», согласиться с необходимостью умывать ценности - человеческой жизни, личной свободы, уважения к границам другого (человека, государства) - по утрам и вечерам. Нужно признать для начала хотя бы то, что есть другой способ жить и взаимодействовать между людьми и обществом, и что этот способ предпочтительней. Так думают россияне, которых пока очень мало. («Сноб», сентябрь 2014).

 

Комментарий Татьяны Кутковец в ФБ: «...это хороший, правильный текст про ускользнувшую от россиян формулу современности.

Долгое - веками порой - сидение за занавесками, холопская иерархическая моносубъектная политсистема ни в малейшей степени не способствовали их готовности к восприятию современности и адаптации к ней.

Для абсолютного большинства россиян она совершенно непостижима, и эта неспособность её практиковать - а эти 30 лет это продемонстрировали – есть, по сути, базовая причина всего того кризиса, в который Россия вверглась сама и вовлекла весь мир.

Логика тутошняя незатейлива и страшна - *раз мы, обитатели 1/7 суши, жить по формуле вашей современности не можем и не хотим, то мы вас принудим жить по нашей*.

Конечно, агитпроп всё сделал, чтобы обработать мозги ТЕЛЕнарода до гладкости политуры. Но возможным это стало потому, что именно к этому тут только и была предрасположенность ширнармасс. Другое нужно было приобретать субъектным трудом и терпением, не путая с привычной притерпелостью объектов, коими люди тут веками жили-были.

Вождь Путин в очередной раз предложил русским пойти за их счастьем путём особым. И они согласились. Ответственность, между прочим, за успех предприятия будут нести вместе с вождём субъектную, о чём по старой объектной привычке не догадываются ещё.

Ох».

Комментарий Елены Худоноговой в ФБ: «Это и есть «картина мира», сложившаяся в России. И она неизменна и в частной бытовой жизни, степень дозволенного точно выражена в замечательном тезисе «если нельзя, но очень хочется, то значит можно», сказано было с юмором, но оказалось в точку. У нас вполне приемлемо врать, воровать, давать взятки, пользоваться «блатом» и т.д. Все это ныне стало окончательной, вполне сложившейся системой «ценностей». Потому и не вызывает отторжения, наоборот, вернулся ни только Крым, вернулись столь комфортные понятия и правила жизни и не надо ничего менять в себе и в обществе, все довольны. Сложно было осмыслить гуманистические ценности Запада, и попытки как-то их примерить на себя закончились агрессивным раздражением в обществе. Мы есть то, что МЫ есть. И это раздвоение в обществе длится уже 300 лет и в процентном отношении остается в тех же соотношениях. Власть просто точно отвечает на запрос».

 

 

Потерянное время и украденная жизнь

 

Кто-то, может быть, помнит детский фильм советских времен «Сказка о потерянном времени»? Там мальчик Петя, вместе с еще тремя бедолагами были превращены злыми волшебниками в стариков за то, что транжирили и не ценили время. Они остались такими же детьми в душе, но были помещены в старые тела. Они были наказаны за то, что не ценили то, чему не могли знать цену. Взамен потерянного времени у них хотели украсть их непрожитые жизни. С Петей и его друзьями все, в конце концов, обошлось. Но не все истории на эту тему так благополучно заканчиваются. И не все старые дети выглядят и ведут себя так мило и безобидно как мальчик Петя.

Многие сейчас сокрушаются о том, что все текущие беды берут свое начало от третьего срока нынешнего президента, и что первые два срока все шло отлично. Рассуждать так, значит видеть только вершину айсберга и не видеть связей. А между тем, именно десятилетие стабильных нулевых заложило фундамент того психологического состояния общества, которое мы имеем теперь, и того экономического состояния страны, которое нас ждет завтра. Негласный общественный договор, который был заключен тогда между обществом и властью: вы нам свободы – мы вам стабильность, на самом деле был сделкой с дьяволом. Общество обменяло не какие-то абстрактные свободы, а саму возможность и право на развитие, не отдавая себе в этом отчет. Этот договор предопределил на десятилетие фиксацию существовавшей на тот момент патерналистской модели отношений между властью и населением в обмен на относительно сытую жизнь. Как известно, ничего невозможно остановить, изменения неизбежны, и если блокируется процесс развития, то неотвратимо начинается процесс деградации, если невозможен прогресс, то происходит регресс.

Вот мы и покатились с горки к самым архаичным формам самосознания, когда хрупкая постсоветская личностная идентичность начала растворяться, а ее место заняло фрагментарное восприятие своего Я как части коллективной идентичности. На первый план вышли биологические задачи выживания «вида», и в первую очередь защита и расширение своей территории через экспансию, разделение на своих и чужих. Уже нет больше нужды искать способы сосуществования с другими свободными личностями (народами) в мире, когда достаточно рефлекторного реагирования на «чужих».

Мир стал простым и понятным, то есть черно-белым. Вместо несовершенных демократических институтов и механизмов - отлаженные ритуальные имитации. Вместо сложной законотворческой деятельности – установление правил поведения ограничительного свойства. А вместо ответственных за судьбу страны и мира граждан – телезрители.

Кстати, слова «свой» и «чужой», если вдуматься, содержат в себе свойство принадлежности, то есть как бы ответ на вопросы: Чей ты? Кому принадлежишь? Кто тобой владеет?

В этом проявляется вся суть такой формы идентификации, когда все богатство смыслов собственного существования, разнообразие форм взаимодействий с окружающим миром сводится к экстазу от собственной принадлежности и к жажде обладать всем, поглощать и использовать. Это относится ко всему – к живой и неживой природе, к территориям и к людям и даже к Богу (он тоже есть НАШ – православный). Ничто в таком инфантильном эгоцентрическом мире не существует автономно, субъектно, параллельно, само по себе, все рассматривается как объект, лишенный собственной воли, собственных интересов, у которого есть только два пути - дать себя поглотить, или стать частью чужого враждебного мира. Границы признаются только свои, они нужны для того, чтобы зафиксировать ту часть мира, которая уже принадлежит, чтобы обозначить свое, наше.

Именно так воспринимает мир и себя совсем маленький ребенок. Для него это естественно и органично. Он растет и меняется. И однажды, наступает время, когда ему приходится делать выбор между комфортом и развитием. И каждый раз, когда он будет выбирать комфорт, он будет терять время. А мы уже знаем из сказки, что потерянное время оборачивается украденной кем-то жизнью. («Сноб», 20.06.2014)

 

 

 

Тайна Левиафана

 

«Левиафан» - это не просто фильм. Это леденящий душу грандиозный российский перфоманс - явление миру Чудовища, глядящего в упор с экрана в зрительный зал. Словно раздвинулись тяжелые темные воды коллективного бессознательного и предстал тот, кто держит столетиями в своих когтях души живущих на этой земле. Фильм как творческий продукт можно разбирать, анализировать и критиковать, но явленное им и увиденное - забыть невозможно. Именно это, на мой взгляд, послужило причиной травли режиссера Андрея Звягинцева и его творения - жесткий взлом психических защит общества, встреча лицом к лицу с тем, кого как Медузу Горгону воочию видеть нельзя, кроме как отраженным в глазах, приносимых ему в жертву людей.

Автора обвиняют в том, что фильм оставляет зрителя с чувством безысходности и беспросветности. Не совсем так. Оставляет он его с тем, что есть в душе у самого зрителя, как и у персонажей фильма. Согласно библейскому мифу, Бог раскрыл Иову Тайну Левиафана, которая заключается в том, что каким бы страшным и ужасным тот не казался - есть нечто большее, чем сила, которую способен себе помыслить человек - это Воля самого Создателя, его Замысел и его Любовь к своему творению - к человеку.

К библейскому Иову явился Бог, чтобы спасти. К российскому коллективному Иову Бог не является, и тот остается один на один с Левиафаном без всякой надежды на спасение. Почему? Ведь вроде бы и Вера есть, и Церковь есть, и служение есть, и служба идет - а Бога нет. Каждому воздается по Вере его.

Библейский сюжет про то как Бог, поспорив с Дьяволом, разрешил тому мучать и искушать Иова не нужно понимать буквально. Миф - отражение того, что происходит в душе человека, в глубинах его бессознательного. Праведнику Иову предстояло очистить свою Веру от ее условной рудиментарной составляющей, когда человек проецирует в Бога знакомое и понятное ему - идею силы и власти, образ строгого и справедливого родителя, дарующего блага и насылающего беды в наказание за проступки. Это очищение (вспомним, как Иов соскабливал с себя словно рыбью чешую, кожу, пораженную проказой) могло прийти через признание собственных искушающих сомнений, через погружение в ту реальность, где Бог-родитель действительно покинул душу, где больше не воздается по понятной человеку справедливости за праведные дела. Это страшное испытание, и чтобы его пройти, Иову нужно было изначально иметь в своем сердце хотя бы частицу Безусловной Веры - когда единственное доказательство Бога есть прочувствование себя его творением, частью Целого. Когда источником праведности становится осознание себя соавтором этого мира.

Сила именно этой Безусловной Веры позволяет библейскому Иову выдержать все страдания и муки, и услышать, наконец, голос Создателя, раскрывающий ему Тайну Левиафана. Как только Иов познает суть истинной силы Создателя, он покидает собственное внутреннее Царство Дьявола - мир, где правит Левиафан. Его душа открывается для любви и новой жизни.

У российского коллективного Иова такой опоры на Безусловную Веру в сердце нет, он не может выдержать испытания и остается запертым в мире Левиафана - закрываются за ним тяжелые тюремные ворота. Живущие в мире Левиафана люди знают, что однажды может прийти и их черед быть скормленными чудовищу. Одни с остервенением пытаются ему служить, слиться с ним, присягнуть его Силе, а другие бродят по этому холодному, безжизненному царству неприкаянные и потерянные. Люди-сироты ищут любви и правды, которой нет и не может быть там, где нет никого и ничего выше Силы, где вместо любви - страх. Не ведая дороги вперед, не зная Бога, не видя Пути - они ищут дорогу назад, они жадно прикладываются губами к ледяному стеклу бутылочного горла - как младенцы к материнской груди, чтобы унять неутолимый голод и тоску по недостижимому, чтобы заглушить боль утраты того, чего они так и не познали, чтобы раствориться в алкогольном забытьи - не жить.

 

 

 

Хот-дог для самозванца

 

Если вы себя фальшиво предъявите с целью подходить под роль, то у вас будет такая система отношений, которая будет работать, когда вас там не будет... Robert&Rita Resnick

 

Если мы себя не только фальшиво предъявляем, но и фальшиво ощущаем, то мы организуем для себя такую жизнь, которая будет протекать как будто бы без нас.

Про это моя статья «Хот-дог для самозванца», опубликованная в «Снобе» 7 июня 2013 года:

 

Семья пришла в ресторан пообедать. Официантка приняла заказ у взрослых и затем повернулась к их семилетнему сыну.

- Что вы будете заказывать?

Мальчик робко посмотрел на взрослых и произнес:

- Я бы хотел хот-дог.

Не успела официантка записать заказ, как вмешалась мать:

- Никаких хот-догов! Принесите ему бифштекс с картофельным пюре и морковью.

Официантка проигнорировала ее слова.

- Вы будете хот-дог с горчицей или с кетчупом? - спросила она мальчика.

- С кетчупом.

- Я буду через минуту, - сказала официантка и отправилась на кухню.

За столом воцарилась оглушительная тишина. Наконец мальчик посмотрел на присутствующих и сказал:

- Знаете что? Она думает, что я настоящий!

(с) Энтони де Мелло, «Когда Бог смеется»

 

Я на днях обнаружила эту самую притчу в материале Анны Зарембо «Синдром самозванца» в совсем другой версии (http://www.snob.ru/profile/25785/blog/61186). Она оказалась настолько милой и «причесанной», близкой по жанру к анекдоту, что ее смысл стал лишь в какой-то мере соответствовать первоисточнику. Я бы не стала об этом писать, если бы эта притча не произвела на меня сильного впечатления, и я не считала бы ее ценной именно в том виде, как она изложена в книге у Энтони де Мелло. Возможно, что к Анне эта притча уже попала в этой «новой редакции», и именно эта версия удачно подошла для раскрытия темы: «Как договориться с перфекционистом в себе?». Жалко стало, что другой, более глубокий, уцелевший даже после переделки притчи, уровень послания, оказался не востребованным.

Ясно, что проблема выходит далеко за границы вопросов, связанных с регуляцией самооценки. Притча обращается на своем символическом языке к самим истокам формирования восприятия собственного Я, как подлинного, и предупреждает нас о том, каким хрупким на самом деле является этот процесс, который фатальным образом зависит от матери.

История с хот-догом символизирует собой такой тип отношения матери к ребенку, когда мать игнорирует его физический и эмоциональный опыт. Само восприятие ребенком собственной психической жизнедеятельности расценивается как неполноценное или не достоверное. Вспомним популярную в свое время систему доктора Спока по уходу за младенцами, где он советовал кормить малыша строго по часам в течении фиксированного времени. Конечно, ребенок приспособится, но какой ценой? Сигналы собственного организма о голоде на подсознательном уровне будут оценены как не имеющие отношения к принятию пищи. Или, например, как часто бывает, что ребенок говорит, что ему жарко, а ему отвечают, что это не так, и одевают еще одну кофту.

С чувствами ситуация еще сложнее. Например, ребенок не дает никому поиграть с игрушкой и говорит, что ему жалко, что он не хочет ее отдавать. Ему начнут объяснять, что жадность – плохое чувство, вместо того, чтобы обозначить разницу между чувством и поступком и дать возможность в дальнейшем сделать осознанный выбор. Примерно то же самое, происходит и с желаниями. Как только отдельные эмоции или потребности объявляются нелегитимными, в дело вступают психологические защиты, искажающие реальность, и у ребенка вырабатывается подсознательная установка, что его подлинные физические ощущения, чувства, желания не могут быть использованы для оценки реальности.

Один из вариантов реагирования на это – отказ и вытеснение всего «неправильного» на подсознательный уровень. В результате ребенок теряет контакт с частью своего психического содержания, а оставшаяся часть осознается в сильно искаженном виде. Кроме того, он вынужден опираться на чужие оценки себя, не доверяя сигналам собственной психики. Что мы имеем в итоге – нарушение процесса формирования самоидентичности и представлений об окружающей реальности.

«Синдром самозванца» - ощущение себя обманщиком, тем, кто выдает себя за кого-то другого, о котором написала Анна - не является ли на самом деле сигналом о нарушении этого базового процесса? В этом случае идет речь о феномене переживания человеком собственного Я как фальшивого.

Так, может быть, не нужно себя разубеждать, может, стоит довериться своим ощущениям и сфокусировать внимание на вопросе о том, что это за внутренний объект, который так настойчиво шлет эти сигналы? Откуда он взялся? И почему настаивает на своем?

Если он считает, что Ты – Самозванец, то может быть ему что-то известно про твое Настоящее Я? Или…это и есть неведомое твое Настоящее Я, живущее где-то на задворках души?

Что, если эта притча на самом деле про тебя? Что если ты и есть тот Мальчик, который уже поверил, что и ты сам и все твои чувства и желания существуют в этом мире понарошку? И никто не сказал тебе правду, никто не побежал готовить тебе - ребенку вредный для здоровья хот-дог. Ведь в жизни таких фей-официанток по пальцам перечесть! И пришлось полюбить «бифштекс с картофельным пюре и морковью». Ведь ты был уверен, что тебе только предстоит стать настоящим, что для этого надо вырасти и стать Взрослым, и вот тогда… И ты отправился в долгий изнурительный Путь к себе. И этот путь оказался длинным, трудным и …бесполезным. Ибо никакие достижения в Мире Взрослых – ни семья, ни дети, ни успехи на работе – ничто и никто не превратит тебя в НАСТОЯЩЕГО. Наоборот, будет все больше и больше увеличиваться пропасть между тобой и этой Взрослой Жизнью, которой ты живешь, но которая тебе не принадлежит.

Но если есть тот, кто теребит тебя, кто не дает тебе покоя и обзывает самозванцем, то значит, существует в тебе и другой ребенок, тот, который и без хот-дога всегда знал как обстоят дела на самом деле. Таким был Маленький Принц, с которым посчастливилось встретиться Экзюпери. Может быть, на какой-то самой дальней крошечной планете твоей души живет, выращивая розы, твой Маленький Принц? Только вряд ли он такой уж милый. Он, наверное, очень обижается и злится на тебя за то, что ты запер и забыл его в себе, что не дал возможности прожить в этом мире свою Настоящую Жизнь, сотканную из своих настоящих чувств и желаний, самому полюбить и разлюбить хот-дог. Или…может, все таки... хот-дог? С горчицей или с кетчупом?

 

P.S. В связи с тем, что «Сноб» принял политику закрывать обсуждения среди участников Проекта, считаю полезным разместить здесь также и одну из веток, где вопросы участника, Павла Гуляева, помогают мне полнее раскрыть и развернуть тему.

 

ПГ: Елена, впервые захотелось задать вопрос в контексте «от обратного»: что в человеке «не Я», что не является проявлением его личности – что ж, давайте попробуем отбросить лишнее.

 

ЕК: Павел, отвечу вам так, как никогда никому не отвечала. (Шутка)

Смотрите, я вела тут речь о переживании человеком своего Я как фальшивого, а не о фальшивом Я – почувствуйте разницу! В данном случае, еще раз хочу это подчеркнуть, речь идет о нарушении психического процесса, который называется Восприятие.

Ощущение Не-Я, если оно в буквальном смысле имеет место, сигнализирует о патологии психотического уровня, это один из симптомов, характерных для шизофрении. Например, слуховые галлюцинации, когда звучат голоса в голове, которые кажутся чужими – не что иное как серьезное нарушение сферы восприятия.

Но, вернемся к нашим баранам – к переживанию своего Я как фальшивого. Здесь не может идти речь об отбрасывании лишнего, Здесь, наоборот, стоит задача интеграции отщепленных областей психики. ( Об этом в статье есть) Кроме того, нужно поработать с психическими защитами, которые искажают поступающую информацию так, что человеку, условно говоря, «черное кажется белым». Если что-то и нужно «отбрасывать» (не поймите буквально), то подсознательные сценарные установки взаимодействия, заложенные в раннем детстве. Та проблематика, которую мы разбираем – один из таких сценариев, который сильно деформирует самые базовые психологические процессы, и потому особенно трудно осознается.

Есть другой случай – назовем его «социальной маской». Тут человек в гораздо большей степени отдает себе отчет в том, что он предъявляет себя социуму не таким, каким себя ощущает на самом деле. Чаще всего, это результат обусловленной родительской любви. Ребенок усваивает на подкорковом уровне как себя вести, чтобы получать любовь мамы, а на более осознанном - папы. На любые проявления нежелательных свойств личности и поведения ребенка, мама реагировала резким отвержением, ребенку это выносить было трудно, больно и страшно. Позже, такое поведение переносится на социум. Здесь речь идет о поведенческих реакциях, с восприятием все более менее нормально. Поведение корректировать легче. Тут тоже, отбрасывать ничего не нужно.

Наверное, от чего стоило бы освободиться, так это от проекций, в той мере, в которой они мешают жизнь. В данном случае, я имею в виду такой механизм, когда человек в окружающих людях незаметно (!) для себя видит не этих реальных людей, а свои ранние объекты (мать, отца, сиблингов и т.д.) и воспроизводит с ними отношения по тому же лекалу. То есть люди становятся как бы актерами, которые исполняют роли. Актеры, понятное дело, «подбираются» не случайно, есть определенное сходство каких-то черт, а чаще ситуаций.

Тааак… Тут, мне кажется, пора остановиться, иначе это уже не совсем комментарий. Хотя, я же обещала, что будет что-то особенное? Не, знаю, ответила ли на ваш вопрос?

 

ПГ: «Наверное, от чего стоило бы освободиться, так это от проекций, в той мере, в которой они мешают жизнь». Елена, спасибо за подробный и понятный ответ. В этой части все ясно, т.е. сами механизмы возникновения проблем прорисованы доступно для понимания. Но вопрос мой как бы так и остается не отвеченным, ибо он был именно о методике различения «первопричин». Где «я», а где уже «не Я» именно как метод различения, что именно следует считать причиной того, что мешает жить.

Например, мы можем «подбирать актеров» в зависимости от усвоенных образов матери или отца, а можем «подбирать актеров» в зависимости от дорогих своему сердцу образов «героев» или «подонков». Другими словами, чем одни стереотипы восприятия и затем мышления больше соответствуют понятию самоидентификации, а чем и чему именно эти же стереотипы не соответствуют и мешают, как можно научиться различать соответствие, не имея эталона для сравнения или иными словами представления об истинности «Я»?

 

ЕК: «О методике различения первопричин»

«Что именно следует считать причиной того, что мешает жить?»

Договариваемся на берегу, что мы обсуждаем ситуацию неблагополучия в какой-то сфере жизни? Да? Иначе, дальше двигаться смысла нет. Потому, как я точно не владею ответом на вопрос о том, Что является причиной Всего.

«Например, мы можем «подбирать актеров» в зависимости от усвоенных образов матери или отца, а можем «подбирать актеров» в зависимости от дорогих своему сердцу образов «героев» или «подонков».

Проблема в том, что подбор происходит НЕОСОЗНАННО под сценарий, который также НЕОСОЗНАН. В этом смысле, появление «героев и подонков» скорее всего уже само по себе является результатом работы таких сценариев. Эти программы полностью записаны в зоне подсознания, в той же мере, как, например, программа хождения. Какие-то из этих сценариев условно назовем патологическими.

Подробнее про формирование патологических сценариев можно прочитать в другом моем материале, вот здесь: http://www.snob.ru/profile/25338/blog/59944

«Другими словами, чем одни стереотипы восприятия и затем мышления больше соответствуют понятию самоидентификации, а чем и чему именно эти же стереотипы не соответствуют и мешают».

Ничем. Потому, что «Понятие самоидентификации» - это абстрактная категория. Программы, стереотипы или сценарии конкретного человека влияют на его субъективное феноменологическое ощущение самоидентичности как на качественную чувственную характеристику собственного бытия. Например, программа «Хождения» ничему не мешает, и никто к ней претензий не имеет. Но если ребенка начать все время толкать, когда он учится ходить, то он или вовсе не научится, или научится ходит каким-то странным образом, как бы уклоняясь от удара. И эта «походка» сохранится у него, даже, когда источника помех уже давно нет. Если человека это не напрягает, то эта походка будет им ощущаться как естественная характеристика его самоидентичности. Если напрягает, значит он ощущает эту программу как искаженную и следовательно не самоидентифицируется с ней. Может быть так, что человека сильно огорчает, что его никто не приглашает на танцы, но он никак не связывает это со своей походкой. С этим мы и имеем дело чаще всего. С психологическими Программами происходит что-то похожее.

«…как можно научиться различать соответствие, не имея эталона для сравнения или иными словами представления об истинности «Я»?»

Условно эталоном можно считать, на мой взгляд, некий идеальный вариант психического развития конкретного человека, который был бы возможен при отсутствии искажений. Разумеется, это категория чисто умозрительная, которую я тут вывожу с целью задания некой системы координат.

Еще раз хочу обратить ваше внимание на то, что вопрос «истинности Я» в моем тексте не рассматривается как философская категория, а используется как литературный прием или метафора, обозначающая специфический чувственный опыт. Это - как вкус, который невозможно передать словами. Если этого вкуса нет, то и искать его специально не нужно. Зачем? Мы же разбираемся с конкретной проблематикой «синдрома самозванца» - если такого синдрома нет, то зачем конструировать его умозрительно? А если есть, то вопрос различения в таком виде стоять не будет.

 

 

 

 

Зачем долго, когда можно быстро?

Простыми словами про то, откуда берется страх зависимости и как он преломляется в жизненных стратегиях и сценариях

(А также о том, в каких случаях показана психоаналитическая терапия и психоанализ - как метод)

 

Для начала, хочу рассказать об одном грустном и одновременно забавном эпизоде, случившемся со мной пару лет назад, в поезде «Москва – Санкт-Петербург».

В вагоне-ресторане, за мой столик сел мужчина средних лет, довольно-таки симпатичный, моложавого телосложения. Когда ему принесли еду, он заговорил. Покритиковал блюда, рассказал, куда и зачем едет, какая у него машина и кем работает. Спросил о моей профессии. Узнав, что я психотерапевт, да еще и психоаналитического направления, ответил с ухмылкой: «А понятно! Читал. Я в это не верю! По-вашему, получается, что все проблемы и беды у человека потому, что он хочет свою маму! Да это же смешно!»

У меня не было желания с ним вступать в дискуссию, я сказала, только, что это слишком упрощенный взгляд на психоанализ, и что мы можем поговорить о чем-нибудь другом.

Он продолжил: «Вот скажите, ну, при чем здесь мама? Мне 44 года, но мне только молодые девушки нравятся. Если женюсь, то только на молодой, не старше 20! Старше – не рассматриваю даже! Просто все время дуры попадаются, а меня дуры – бесят».

Я уточнила: «Так вы один живете?» Он ответил: «Нееет, с мамой я живу! А что?».

Я спросила, не кажется ли ему, что чем строже у него требования к будущей невесте, тем легче ему и дальше не расставаться с мамой.

Он нахмурился, посмотрел на меня с недоверием и сказал: «Да ладно! Просто так получилось! Я никогда к материной юбке не был привязан! Наоборот! Мать рассказывала, что когда я был грудничком, ей приходилось меня будить, чтобы покормить, а я спал и не хотел!»

«Возможно, - ответила я, - для вас легче было, умереть во сне с голоду, чем проснуться и почувствовать зависимость».

Он несколько минут сидел молча, неподвижно глядя на тарелку, а потом заговорил о чем-то другом…

 

Вот такая история, где карикатурное представление об Эдиповом Комплексе и психоанализе сосуществует с драмой человека, жизнь которого зашла в тупик от отсутствия доступа к истокам своего жизненного сценария.

Представим себе, хотя это и сложно, что этот мужчина решил бы обратиться все-таки за психологической помощью. Показана ли ему была бы долгосрочная психоаналитическая терапия, или ему стоило бы воспользоваться одним из современных краткосрочных подходов? Давайте разбираться.

 

Чтобы перейти к существу вопроса, выскажу несколько утверждений, которые постараюсь дальше обосновать и развернуть.

Первое из них состоит в том, что в основе большинства самых разнообразных проблемных ситуаций, с которыми люди обращаются (или не обращаются) за психологической помощью, лежит глубинное психологическое искажение восприятия ролевой позиции себя и других людей по шкале родитель-взрослый-ребенок в разных вариациях. И, как следствие - нарушение способности устанавливать качественные, адекватные, реально удовлетворяющие отношения.

Я также осмелюсь утверждать, что во многих случаях, причина такого искажения определяется особенностями проживания в младенческом возрасте отношений полной фатальной зависимости от ухаживающего взрослого, прежде всего матери.

Безусловно, есть много других факторов, влияющих на то, какими мы вырастаем, и поэтому мы разные, но никто из нас не смог избежать эмоционального испытания этого периода, и если оно было пройдено успешно, то влияние более поздних негативных факторов будет значительно снижено, и наоборот.

Прежде всего, это имеет отношение к ситуации кормления, которая сопровождается сменой полярных состояний: удовлетворения или фрустрации. Сам ребенок, при этом, никак не может влиять на то, в каком соотношении эти состояния присутствуют. Чтобы хоть как-то представить себе, что он может чувствовать, вообразим ситуацию, когда все, что может утолить чувство голода и жажды, находится внутри холодильника, ключ от которого находится в ведении некоего могущественного существа, которое наполняет его и открывает по своему усмотрению.

Но и это еще не все. Ведь ребенок нуждается не только в физической пище, но и, назовем ее так - психической. Качество этой «пищи» также полностью зависит от матери, от ее эмоционального состояния и вообще способности быть в полноценном психическом контакте с малышом. А это, в свою очередь, определяется личностью и характером матери, ее отношением к ребенку, ее настроением, эмоциональным состоянием и внешними обстоятельствами.

Когда мама погружена в депрессию или находится в тревожном напряжении (в том числе по поводу здоровья младенца), она автоматически выключается из контакта с ребенком «здесь и сейчас», она эмоционально отсутствует, и уже не способна «насытить» его эмоциональный голод теплом, любовью, ощущением безопасности. В этом случае ребенку приходится «утешаться» и удовлетворять свой психический голод, увы, тоже молоком.

Не правда ли эта ситуация напоминает ту самую хорошо известную привычку «заедать» стресс и одиночество? Тем более, что «ключи» от холодильника теперь уже в наших руках.

Таким образом, каждому человеку приходится проживать этот сложный драматический этап своего развития. И то, как именно этот опыт встроится в структуру его личности, зависит от индивидуальных генетических и органических предпосылок.

Поскольку мыслительный аппарат в младенчестве еще только формируется, содержимое этих ранних переживаний не перерабатывается в осмысленный опыт, а фиксируется на эмоционально-физиологическом уровне, и в сознательной памяти следов не имеет. В норме, если позитивный аспект кормления и в целом ухода преобладает, у малыша разовьется способность выдерживать фрустрацию, а эти ранние отношения с матерью оставят в психике положительный след, как приносящие радость и удовлетворение, создающие безопасность и вызывающие доверие. Если же уровень страдания превышает определенный рубеж, на том же бессознательном уровне фиксируется ощущение угрозы и отвержения, и происходит «выбор» стратегии психологической защиты и совладания.

Ребенок, например, может «принять решение» психологически вернуться к предыдущему, внутриутробному этапу, когда ресурсы тела матери были доступны всегда. Это стратегия слияния. Во взрослой жизни, мы можем этот механизм наблюдать в случаях, так называемых, созависимых пар, функционирующих как единый организм, когда как будто существует одна жизнь на двоих. Часто в таких парах отношения бывают дисгармоничны, мучительны, они не дают развиваться личности каждого, но цементирует их и делает прочными страх сепарации (отделения). Страх сепарации и страх зависимости – как две стороны одной медали.

Другая стратегия заключается в том, чтобы заменить желанную, но фрустрирующую материнскую грудь на суррогат, которым можно распоряжаться, и таким образом получить контроль над своим эмоциональным состоянием - как над удовольствием, так и над страданием. Этот путь ведет к различным формам аддикций, в том числе таких распространенных, как наркомания, алкоголизм, нарушения пищевого поведения, игромания и т.д.

В обоих рассмотренных случаях, мы видим, что попытка избежать или уклониться от ситуации зависимости приводит к тому, что сама стратегия защиты начинает патологическим образом формировать структуру личности человека, порабощая ее и наделяя качеством «зависимой».

Но есть еще одна стратегия, на которой мне бы хотелось остановиться подробней. Я назвала бы ее - «больше никогда».

В этом случае ребенок, прожив зависимый этап своего развития как мучительный, с большим «воодушевлением» движется в сторону обретения навыков самостоятельности. Он учится ходить, пользоваться горшком, владеть ложкой, манипулировать предметами. И по мере развития этих навыков, возникают бессознательные фантазии о возможности достижения полной самодостаточности и независимости. Мать и другие ухаживающие взрослые через эту призму, начинают восприниматься им как функциональные объекты, которые временно используются по назначению.

Фиксация на этой позиции, в свою очередь, влияет на прохождение ребенком следующей ступени развития – так называемой эдипальной стадии, когда формируется поло-ролевая идентичность, и в дальнейшем переносится на сексуальную сферу. Женское материнское начало, как напоминающее о болезненном опыте – дискредитируется, обесценивается как слабое и нуждающееся, и низводится до уровня сексуального или ухаживающего объекта, причем обоими полами. По контрасту с этим, идеализируется мужская позиция как символ самодостаточности, силы и свободы от эмоциональной привязанности. Такой человек, во взрослой жизни, скорее всего, будет или часто менять партнеров, или обесценивать постоянного партнера,  сводить все к отношениям взаимного «использования», рассматривая ситуацию как вполне благополучную. За успех такой стратегии придется заплатить глубоким чувством одиночества, пустоты и внутренней изоляции. Герметично защитив себя от боли, человек становится не досягаем и для животворящей энергии любви.

Для этой категории людей наиболее соблазнительными кажутся методы краткосрочной терапии и тренинги, основной посыл которых в том, что проблемы можно решить «по-мужски прокачав» психологические навыки или устранив симптомы. Таким образом, поддерживается и поощряется фантазия о личном всемогуществе, которое требует лишь починки или апгрейда. Выше уже говорилось о том, к чему приводят стратегии избегания столкновения с проблемной ситуацией.

 

Ключевое отличие психоаналитического метода, в контексте поставленной проблематики, заключается в том, что установление долгосрочных отношений между пациентом и терапевтом является терапевтической задачей, а сами отношения, их развитие и завершение - предметом совместного исследования. В реальном живом взаимодействии, осуществляемом в определенных терапевтических рамках, начинают оживать, проявляться и разворачиваться привычные, но не осознаваемые до того, стратегии и сценарии. Осознания и изменения становятся возможными во многом благодаря тому, что терапевт не включается в навязываемый сценарий, а дает пациенту профессиональный отклик и поддержку. Терапевт, раз за разом, наглядно показывает «здесь и сейчас» как работают патологические защиты, как они подкрепляют ложное представление человека о себе, о своих чувствах, и подпитывают тем самым неоправданные ожидания в адрес других.

Например, одним из фрустрирующих моментов терапевтического процесса является необходимость оплачивать работу психотерапевта, особенно на этапе, когда терапевтические отношения сформировались и обрели характер доверительных и глубоких. Факт оплаты вызывает внутреннее напряжение, часто обесценивая для пациента помощь терапевта, так как воспринимается им как сигнал о том, что его не любят. Так происходит в силу того, что в его «репертуаре» превалирует детско-родительская модель взаимодействия. В этом случае пациент ожидает, что терапевт, если он искренне включен в контакт, начнет заботиться о нем, и нести за него ответственность, не желая ничего взамен, как это происходит в отношениях между матерью и маленьким ребенком. Требуется время на то, чтобы пациент мог поменять восприятие этой ситуации. И если он удержался в долгосрочной терапии, осознал необходимость вкладывать в отношения с другим человеком то, что является ценным для него самого – в данном случае, это время, деньги, и душевный труд, если он научился ценить то профессиональное участие и время, которое терапевт вкладывает со своей стороны, то это хороший знак в пользу того, что психотерапевтический процесс даст позитивный надежный результат.

 

Таким образом, с проблемой дисгармонии в области отношений, которая может причинять не только душевные страдания, но также проявляться физическими недугами, сексуальными дисфункциями, снижением интеллектуальной и творческой продуктивности, можно справиться, обнаружив ее и прожив заново в условиях профессиональной помощи и поддержки. Это позволяет сформироваться или дозреть тем психическим структурам, которые пострадали в младенчестве, и которые обеспечивают переход на новый уровень отношений здоровой привязанности и потребности в другом, без угрозы для автономности собственной личности.

В контексте этой проблематики, любые другие методы сами по себе не будут эффективны, ибо «невозможно научиться плавать, не замочив ног». Упражнения на суше могут существенно улучшить физическую форму и самочувствие, развить духовно и интеллектуально, но чтобы поплыть, нужно войти в воду. («Сноб», 25.04.13)

 

 

 

Как перестать быть стулом, на котором сидят, или Шредингер Кота

 

Можно построить и случаи, в которых довольно бурлеска. Некий кот заперт в стальной камере вместе со следующей адской машиной (которая должна быть защищена от прямого вмешательства кота): внутри счётчика Гейгера находится крохотное количество радиоактивного вещества, столь небольшое, что в течение часа может распасться только один атом, но с такой же вероятностью может и не распасться; если же это случится, считывающая трубка разряжается и срабатывает реле, спускающее молот, который разбивает колбочку с синильной кислотой. Если на час предоставить всю эту систему самой себе, то можно сказать, что кот будет жив по истечении этого времени, коль скоро распада атома не произойдёт. Первый же распад атома отравил бы кота. Пси-функция системы в целом будет выражать это, смешивая в себе или размазывая живого и мёртвого кота (простите за выражение) в равных долях. Типичным в подобных случаях является то, что неопределённость, первоначально ограниченная атомным миром, преобразуется в макроскопическую неопределённость, которая может быть устранена путём прямого наблюдения. Это мешает нам наивно принять «модель размытия» как отражающую действительность. Само по себе это не означает ничего неясного или противоречивого. Есть разница между нечётким или расфокусированным фото и снимком облаков или тумана.

Эрвин Шредингер

 

Согласно квантовой механике, если над ядром не производится наблюдение, то его состояние описывается суперпозицией (смешением) двух состояний - распавшегося ядра и нераспавшегося ядра, следовательно, кот, сидящий в ящике, и жив, и мёртв одновременно. Если же ящик открыть, то экспериментатор может увидеть только какое-нибудь одно конкретное состояние - «ядро распалось, кот мёртв» или «ядро не распалось, кот жив».

Вопрос стоит так: когда система перестаёт существовать как смешение двух состояний и выбирает одно конкретное? Цель эксперимента - показать, что квантовая механика неполна без некоторых правил, которые указывают, при каких условиях происходит коллапс волновой функции, и кот либо становится мёртвым, либо остаётся живым, но перестаёт быть смешением того и другого.

Поскольку ясно, что кот обязательно должен быть либо живым, либо мёртвым (не существует состояния, промежуточного между жизнью и смертью), то это будет аналогично и для атомного ядра. Оно обязательно должно быть либо распавшимся, либо нераспавшимся.

Оригинальная статья вышла в 1935 году.

Википедия

 

Я все думаю про кота Шредингера, о том, что мне вовсе не кажется, что Шредингеру удалось этим мыслительным экспериментом обнаружить какую-то там ловушку-недочет в квантовой-корпускулярной модели бытия.

Он ошибочно принимает за волновую функцию - мышление экспериментатора, для которого действительно, кот внутри закрытого ящика одновременно наполовину жив и наполовину мертв. Это всего лишь конфуз интеллектуальной деятельности. На самом деле - истинная волновая функция, соотносимая с корпускулярной - это волновая природа самого кота, и она - не 50 на 50, она точно соответствует или живому или мертвому коту. Ее качество принципиально отличается у живого и мертвого кота. И об этом «знает» волновая природа Шредингера (экспериментатора), но только он об этом не догадывается, а осознает лишь интеллектуальные репрезентации ума.

Таким образом, и кот, и Шредингер, и я, и вы, и все сущее - есть вечно переливающиеся потоками разных волн информационные узлы Матрицы, явленные этому миру и самим себе. И именно как эти переливающиеся узлы мы и взаимодействуем друг с другом - с ближними и дальними узлами, притягивая к себе события и людей.

Ну, грубо говоря, если вы по какой-то причине, в данный момент в своей квантовой ипостаси продуцируете в Матрицу сигнал, что вы, допустим, «Стул, на котором сидят», то притягивать вы к себе будете определенные части чужих тел. И это будут - не лица.

Вот этот самый «стул» - и есть карикатурный пример одного из возможных жизненных сценариев, присущих человеку, который им как правило не осознается, но формирует сюжет жизни наряду с другими «родными» узловыми сценариями. Этот «стул» в себе обнаружить не просто - это «слепое пятно», потому что наш разум дает нам искаженную психическими защитами и фрагментированную информацию: в виде депрессивных переживаний, аффективных реакций, параноидных конструкций, нарциссических ран, обвинений и долженствований и т.д. А по сути, мы имеем дело с патологическими фиксациями определенных волновых характеристик, продуцирующими все эти проявления в чувственно-эмоциональной, поведенческой, интеллектуальной и социальной сферах - в материальной проекции нашего бытия.

Что необходимо сделать, если все эти неприятности сильно напрягают? Нужно изменить характеристики сигнала, по сути - перекодировать свой «узел» Это задача эволюционного масштаба. Психоанализ позволяет решать задачи такого уровня.

Благодаря особенностям метода, сценарии начинают прорисовываться и становятся доступными для осознания, а волновая сущность человека способной к трансформации. Психоанализ позволяет исследовать истоки формирования специфического набора сценариев в ранних отношениях с самыми значимыми первичными объектами - прежде всего матерью и перепрожить их в отношениях с аналитиком - что по сути означает переформатировать их, снять фиксации и дать свободу волновой сущности человека, переливаясь новыми гранями, свободно пропускать и продуцировать сигналы в гармонии с Матрицей. А затем, уже внутренние изменения каким-то мистическим для рациональной картины мира образом влекут за собой переформатирование внешней реальности.

Возвращаясь к эксперименту, можно резюмировать, что от волнового взаимодействия и собственных узловых характеристик Кота и Шредингера, а также общего состояния Матрицы, присутствующей в них обоих, во многом зависит, разобьется ли колбочка с синильной кислотой. 

А еще… можно попробовать наложить эту модель размышлений на сегодняшнюю политическую ситуацию, подумать о том, чтобы людям, желающим жить в цивилизованной нормальной стране, изменить свой сигнал - сигнал жертвы.

P.S. Приношу свои искренние извинения и выражаю сочувствие физикам и всем людям, кто нормально разбирается во всем том, о чем я тут написала, попробуйте это пережить. )