***

Ирине Служевской

И зачем ты в этот Город, тут все продано за деньги,
Тут все куплено за деньги, и неправеден в нем суд.
Ослик цокает по камням, тень ложится на ступеньки,
Уезжал бы поздорову, ведь они тебя убьют.

А за что убьют? Да просто. Ты какой-то непохожий,
Сразу видно – не из наших, хоть по-нашему одет.
Ослик цокает по камням, оступается прохожий,
Вон и рыжая девица засмотрелась тебе вслед.

Ведь не местный? Ты откуда? И осел какой-то странный,
Смотрит прямо, как скотина не смотрела никогда.
Мы тут злые. Не накормишь никакой небесной манной.
Может, хлеб преломишь с нами? Вот вино, а вот вода.

2010

1914, март. СПб
(из записных книжек Блока)

А март кошмарит. Душно. Вязко.
Проходят дни, приходят гости.
Жизнь, точно сброшенная маска,
Но не лицо под ней, а кости.

Посыльный в дверь. Шесть роз от Нолле.
Куда – из этого кошмара?
Все сыграно – ни пьес, ни роли.
Отдать стихи через швейцара.

Смотреть то в темное окошко,
То на подъезд – вот чьи-то тени,
Хрустящие железной крошкой.
Считать шаги, потом ступени.

Еще не mori, но memento.
А вы, Кармен? – Чего вы ждете?
Ахматова звонит зачем-то.
И снова чай у мамы с тетей.

2011

***

Эта зима длилась, наверно, вечность,
Снег улежался так, что не хочет таять,
Будто помножили время на бесконечность,
Будто отбили долгие ночи память.

Всё позабыла. Что там бывает в мае?
Правда ль, что голые прутья цветут в апреле?
Шубы, перчатки – разве мы их снимаем?
Мехом и шерстью обросшие, неужели
Мы это сбросим? Станем носить цветное,
Белое, легкое – чтобы спине прохладно,
И говорить без конца о нещадном зное.

Будет весна. Возможно. Невероятно.

2011

ПОСЛЕДНЯЯ СТРАНИЦА

Полстраницы обгорело
И закапано свечами:
Полустертый контур тела
С чем-то дымным за плечами.

Это крылья? Нет, не крылья.
Так, какие-то листочки.
Вязью выцветшей чернильной
Чуть просвечивают строчки.

Разберешь с трудом: «Не больно.
И не страшно. Только странно».
Купола Первопрестольной,
Вот и звонница Ивана.

Вот Гагаринский как будто,
Вот скамья, где мы сидели…
«А последняя минута
Растянулась на недели».

Дальше пятна стеарина.
«Жаль, что… помнить… было мало»
Тушь, белила, охра, глина.
«Что успела – записала».

………………………………

Черных бабочек круженье.
Паутинное дрожанье.
Инфантильность изложенья,
Инфернальность содержанья.

2012

ПСИХЕЯ

Поговорим о жизни. – А зачем?
Да просто так, ведь надо же о чем-то,
О бабочке, сидящей на плече,
Когда идет на бабочек охота.

Она Психеей, помнится, была,
С богами говорила на латыни,
А до того прозрачные крыла
Бестрепетно покоились в хитине.

Она-то знает, что возврата нет
К той выеденной временем скорлупке,
Что вычислят по перечню примет:
а) крылья;
б) небесный синий цвет;
в) облик ускользающий и хрупкий.

Но все равно порхает беззаконно –
То на плече, то в мире заоконном.

2012

БОРМОТАЛКА ПРОГУЛОЧНАЯ, ЛИРИЧЕСКАЯ

Здравствуй, осень. Снова здравствуй,
Вечер с мокрыми глазами.
Нет от осени лекарства,
Значит, просто вырезаем.

И не надо. Мы не в драме.
Без надрыва, тихо-тихо.
А над рваными краями
Пусть работает портниха.

Где-то выровняет, где-то
На живую приметает,
В губы нитку – есть примета,
Чтобы не отшибло память.

А потом наложим пластырь,
Тот кленовый, пятипалый.
Вот теперь живи и здравствуй.
Здравствуй, осень. Все пропало.

2013

***

Блаженна тварь, обретшая ночлег,
В такую стужу теплый угол – раем,
Трещит мороз, поскрипывает снег,
И полыхают звезды над сараем.

Все, как в вертепе, только без осла,
Да и сказать по правде, без овечки.
Вот бабушка ведерко принесла,
И по стене метнулась тень от свечки.

Там, за стеной, за белою горой,
За прутьями ракитника, за лесом –
Верблюды и плащи. Неровный строй,
Бесшумный шаг, и звездный луч – отвесом.

А вдруг сюда? В заснеженный наш двор?
Навряд ли. Нет. Здесь их давно забыли.
Но отчего же помню до сих пор
То облачко голубоватой пыли,

Верхи дерев, и этот свет с верхов,
Что в форточку врывался круглым паром…
Но в нашем детстве не было волхвов,
А дедморозы пахли перегаром.

2013

ИМ — ЧЕРЕЗ СТО ЛЕТ

В прекрасном году тринадцатом,
После всяких Манчжурий,
Братцы, вам постараться б там,
Чтоб здесь было всё в ажуре.
Что же молчишь, сестрица, ты?
Надо бы постараться!
«Четырнадцатый… четырнадцатый…»
Вышивает на пяльцах.

30 декабря 2013

УТРЕННЕЕ ПИСЬМО С ПОНТА

Дозревают яблоки, виноград,
Что ни утро – штормы, сплошной норд-ост.
Как там город брошенный? Снова «град»,
Беспилотники, «нона», АТО, блокпост?

Видишь, как пополняется наш словарь,
Не скудеет русский родной язык,
Набери картинок и вклей в букварь,
Чтобы глаз освоился и привык.

Там, где мякотью спелой сверкал арбуз,
Артиллерия будет или АТО
И т.д. Бандеровец, ватник, груз
200 (не перепутать с 100).

Утешительно, правда? Ведь жив пока
Этот мир, еще не положен в гроб
Наш язык с носителем языка,
И неважно – ватник он иль укроп.

2014

***

Но нет, не сон. С котомками, узлами
По выжженной украинской степи,
Направо черный дым, налево пламя,
Не беженцы – но беглецы. Терпи
Истории подвижки и разломы,
Что нас дробят и превращают в пыль.
Потерян дом, но там, на месте дома,
Прошелестит о нас с тобой ковыль.

Не утешает? Ну, прости, что нечем…
Чем мы друг друга можем утешать,
Изъятые из жизни, – так из речи
Изъяло лихолетье букву ять.
Но кто-то помнит, кто-то ее помнит,
Она кому-то – золотая быль.

Там, далеко, в вечернем свете комнат
Столбом стоит нетронутая пыль.

2014

***

Он говорит, что новой не даст земли,
Он говорит – было довольно этой,
Он говорит – был вам и план со сметой,
А что там в итоге? – только одни нули.

Мы говорим – трудились уж как могли,
Не пожалей надела на долю вдовью,
Ведь поливали каждую пядь земли
Потом и кровью!
Он говорит – и кровью.

2015

***

Мы отсюда уедем. Не плачь, мы отсюда уедем.
Не на чем, говоришь? Значит, просто отсюда уйдем.
Этот воздух донбасский, ну да, – и для легких он вреден.
А потом? А потом тут все смоет осенним дождем.

Эту черную пыль, эти красные ржавые пятна,
Нет, совсем не железо. Хотя и железо, как кровь.
Ты не плачь, мы уйдем и уже не вернемся обратно.
Хочешь дорифмовать? Хорошо, расскажи про любовь.

Мама, кошка, страна? Нет, страна уже будет другая.
Ты подумай, добавь что-нибудь к перечисленным трем.
А машинку оставь. Это Мишка сказал дорогая?
Ну и пусть дорогая… А кошку с собой заберем.

2015

***

Хорошо, где нету нас,
Только плохо там.
Проводил родной Донбасс
Дымом-грохотом.

Не по горлышку ж ножом
На прощаньице,
Вот и в городе чужом
Приживаются.

Не в обиде-тесноте
Дни широкие,
Только вороны не те –
Серобокие.

Зато окна здесь крестом
Не заклеены.
Надо думать о простом,
Так, рассеянно.

И не спрашивать у птиц –
Черный ворон где,
Не искать знакомых лиц
В чужом городе.

2015